" Я перебирал старые бумаги, когда на самом дне ящика письменного стола обнаружил немного замятую открытку, но изображенный на ней вид вновь разбередил мне душу. Иберия. Прекрасная, солнечная Иберия. Раньше мне довольно часто доводилось путешествовать, и вот случилось так, что со своими друзьями – А. и Д. – однажды я оказался на востоке Каталонии.
Я никогда не забуду тот день, когда мы по пологому глиняному склону взобрались на вершину горы. Я хорошо помню, как к хмельному духу диких трав, среди которых выделялся колючий жилистый волчец, примешивался запах нагретой красно-бурой глины. Лето готовило свой теплый взвар: здесь – оранжевые корзинки пижмы, там – белые соцветия тысячелистника, а вот яркие желтые цветки ядовитого крестовника. Все вокруг переплеталось стеблями и корнями, но всему доставало места, и не верилось, что это буйство красок когда-то будет сломлено осенью, как не верилось, что когда-то закончится и наша юность.
Вершина горы была сухой и плоской, как грудь старика, но было приятно находиться на ней; с нее хорошо просматривался небольшой городок и ведущая к нему с востока дорога. Осматриваясь, я заметил одинокий и тихий куст шиповника со склоненными к земле ветвями, покрытыми твердыми, незрелыми плодами, и присел рядом. «Здравствуй, друг, - мысленно обратился я к нему. – Какой зверь или птица принес сюда твое семя? Или, как и мы, ты однажды пришел сюда, да так и остался на этой вершине?». Но тогда куст не дал мне ответа. Думаю, каждый из нас в тот день испытал похожее чувство родства со всем окружающим миром, и мы больше вслушивались в тихую речь природы, нежели говорили сами.
Так закончился остаток дня и начались те томные багровые летние сумерки, когда отсветы заката долго пылают в глубинах горизонта, разнося могучее эхо светила; через побледневшую синь проступили первые звезды: Денеб, Альтаир и Вега. Мы сложили костер, и его пламя в сгущающейся темноте напоминало прекрасный цветок, и чем ближе подбиралась ночь, тем ярче цвел он, тем отчетливее огонь очерчивал круг, заключавший наши фигуры. В ту летнюю ночь мы как будто прощались с городом, со всеми, кого знали, с самой жизнью. А. достал горящую ветвь и поднял ее, словно факел:
- Этот огонь будет гореть всегда, где бы кто из нас не находился.
…И вот, спустя столько лет, мне – старику – было на удивление легко (пусть и мысленно) снова проделать этот путь, и снова оказаться на Иберийском полуострове, на той самой вершине. На первый взгляд все было таким же, как раньше, лето все так же готовило свой травяной взвар. Но сколько я не оглядывался, я не мог найти тот, запомнившийся мне, куст шиповника, как не мог найти и своей молодости. Годы и травы перетерли и то место, где горел костер, но мне казалось, что стоит немного разворошить глину – и почти у самой поверхности обнаружится старый пунцовый жар, частичку которого я забрал с собой. Я прикрыл глаза и увидел сосредоточенно-спокойные лица своих друзей. Они ушли, но я точно мог сказать, где они.
Из далекой ли Иберии ветер принес это видение? Или оно всегда было рядом, прямо здесь, скрытое в растения, в отпечатках камней? Приложи же ухо к шершавому валуну, нагретому солнцем или к старой виноградной лозе, и ты услышишь, как звучит «Raíz Ibérica».
Вместе с 12-ю ур-фольковыми композициями мы отправляемся в путешествие вглубь европейского континента, на священный юг, вырезавший солярные знаки на древесине и скалах – к иберийской земле, что еще не изведала плуга и не видела ни римлянина, ни древнего грека. Каждый из коллективов-участников представил наполнил диск своей непередаваемой атмосферой, но общий ее тон схож: дикой силой и красотой преисполнена воспетая природа, которая так легко цветет и родит, и в этих песня, рожденных от удара кремня о кремень, мы явственнее и полнее ощущаем движение светил и годичные циклы, равноденствия и солнцестояния, «безогляднее» погружаемся в их таинства. Леса и пещеры – вот наш дом, реки – наши быстрые ноги, теплые травы – наш слух, и мы слышим, как каждую темную ночь выходит на охоту Орион.
«Raíz Ibérica» - это магический гербарий Традиции, и его сухие красно-коричневые жилы – точно отсветы пламени, которые нельзя перепутать ни с чем: так играют сполохи зарниц над Кантабрийским морем. Там, за соснами, за горизонтом ворочается буря, глухо гремит кровь Богов и оживают Мифы, и туда зовет нас музыка. И когда мы остановимся у горящего, расщепленного молнией, точно страшным ударом дровосека, дуба, чтобы обсушить одежду, что-то внутри нас скажет:
- Гори, древо, гори ярче звезд, ярче Солнца, ведь корни твои глубоки.
И это античное пламя останется с нами до самой смерти, мы унесем его с собой, точно маленькое семечко, в котором сокрыта великая мощь.
Чарующая работа, полная различными узорами, темпами, запахами и интонациями, которая сбрасывает покровы сна с природы, превращая ее в бесконечный, хмелящий южный мелос – так поет Праматерь-Земля, освещаемая косами ритуальных костров. Иберия, встречай своих сыновей и дочерей, мы вернулись. Пусть пламя горит!
Стандартный джевел с 16-страничным буклетом." - Isawald
